Даша Богачкина: Сегодня у нас в гостях необычный гость необычной профессии – специалист по мониторингу Земли из космоса, куратор программы «Ураган», кандидат географических наук Лев Васильевич Десинов. Расскажите, пожалуйста, как Вы пришли к этой профессии.
Лев Васильевич Десинов: Это было давно. Я окончил школу через год после запуска первого спутника Земли, поэтому возник порыв заняться космической техникой. Таких специалистов готовил МГТУ им. Н.Э. Баумана. Я выбрал специальность «проектирование ракетной техники». Ее создал С.П. Королев, чьи лекции я успел прослушать. По окончанию ВУЗа я начал работать в КБ, где занимался проектированием и созданием тяжелых баллистических ракет, ставили их на дежурство, то есть догоняли потенциального противника, а когда догнали (через 10 лет) в конце 60-х – начале 70-х гг. 20 века, нам разрешили заниматься освоением Земли с помощью орбитальных станций.
Д.Б.: Что под этим подразумевалось?
Л.Д.: Возникла идея создания большой станции, в которой находились бы космонавты, и которая была бы оснащена большим количеством техники. Они наблюдали бы за Землей, проводили различные эксперименты. Такая научная станция была задумана в январе 1970 г., а уже в апреле 1971 г. Она вышла на орбиту. А потом уже пошли другие проекты.
В нашей стране было принято решение о создании системы зондирования Земли. Были созданы две организации: одна занималась космической мелкомасштабной информацией, другая – это государственный центр «Природа». Я подал туда заявление, и был принят на должность «ведущий по пилотируемым полетам», хотя и не совсем понимал, что это за работа. Однако, быстро освоился, и с 1974 г. начал работать. Года за три я понял, как должен работать пилот в космосе, и предложил перевести космонавта из роли пассивного исполнителя технического задания в самостоятельную активную форму.
Космонавты, конечно, в то время летали и выполняли задания, но это были лишь нажатие на определенные кнопки. Программа, предложенная мною, начала реализовываться ровно 40 лет назад (1977 г.). В декабре 1977 года были получены первые снимки Земли из космоса (Г.М. Гречко). Программа продолжает успешно реализовываться. Называлась она по-разному, сейчас – «Ураган» (с 2001 г.). 1 января 2001 г. был сделан первый снимок с МКС.
Д.Б.: Каково основное предназначение этой съемки?
Л.Д.: Она очень масштабна, мы можем глобальным охватом видеть процессы, которые происходят на Земле. С другой стороны, необходимы и детальные полевые исследования. Лишь в такой совокупности можно получить объективную картину. Мы – экспериментальная площадка. Во многом наша цель – провести исследования, которые затем уже приобретают практическую значимость. Например, 1 сентября в 2 часа 55 минут случилась катастрофа на озере Башкара. По долине реки Адылсу сошел селевой поток. Первые снимки принесли мы. Сейчас готовим информацию совместно с МЧС о том, как это было и что дальше.
Д.Б.: То есть вы первые узнаете о катастрофе?
Л.Д.: Первыми узнают общественники, а мы в их числе. Есть недостатки в снимках из космоса. Орбитальная станция запускается под углом 52 градуса к экватору, то есть мы не видим Север. Кроме того, спутник иногда уходит в ночь. Поэтому мы не можем за всем уследить. Имея на борту космонавта, мы можем быстро передать ему информацию, а он – быстро среагировать, но если находимся в тени – то мы бессильны.
Д.Б.: Хотелось ли Вам самому в космос, и предпринимались ли попытки для этого?
Л.Д.: Конечно, хотелось. Я подавал заявление на отбор в отряд космонавтов. Из 200 человек, я прошел медкомиссию.
Д.Б.: А что входило в профотбор?
Л.Д.: Надо было посидеть на крутящемся стульчике. Я просидел минут 15, много было еще чего. Я все прошел и был зачислен в отряд, но затем, как я сейчас считаю, для меня случился счастливый случай: нас готовили к работе на станции-разведчике «Алмаз», поэтому было решено, что там должны быть только профессиональные летчики, а наш отряд тихо расформировали. А счастье потому, что кандидаты далеко не все становятся космонавтами. Люди годами ждут, а если ничего не получилось – то это для человека большая трагедия.
Д.Б.: А сколько ждут своей очереди будущие космонавты?
Л.Д.: Некоторые платят 20 000 000 $ и уходят через полгода, некоторые ждут лет 15. После того, как наш отряд расформировали, я смог строить свою жизнь сам.
Д.Б.: Однако Вы не ушли далеко от космоса?
Л.Д.: Да, я получил должность ведущего инженера по теме испытаний научной аппаратуры на борту орбитальной станции. В этой должности сделал много полезного, а также и смешного, например, мне первому удалось «забросить» в космос бутылку коньяка.
Д.Б.: Расскажите, пожалуйста, подробнее…
Л.Д.: Я проводил осмотр станции перед полетом, и мне удалось спрятать там бутылку коньяка.
Переломным моментом в моей работе стал запуск станции «Салют-4», где впервые отрабатывалась техника, но мы полностью не успели реализовать задуманный эксперимент. Только в 1977 г., когда полетела станция «Салют-6», мы впервые на ней осуществили программу наблюдения Земли. Для ее запуска необходимо было специально обучать летчиков смотреть на объекты с точки зрения науки, знакомить с географией, совершать обучающие полеты на ТУ-134. Только после того, когда мы видели, что пилот понимает задачи и способен их решать, запускалась программа.
Д.Б.: То есть Вы принимаете непосредственное участие в обучении космонавтов?
Л.Д.: Сейчас пилот проходит долгое обучение географии в летном городке под руководством специалистов, а ко мне они попадают, когда подходит время полета. Я учу тому, что придется делать именно им, и именно в этом полете.
Д.Б.: А как проходят такие целевые занятия?
Л.Д.: Это очень сложный процесс. Учим географию, экологию, геологию и т.д.
Д.Б.: А есть разница между современным обучением и прежним?
Л.Д.: Особой разницы нет, но сейчас больше дифференциация, подготовку проводят более узкие специалисты.
Д.Б.: То есть через Ваши руки прошли все российские космонавты?
Л.Д.: Не только российские. Пилоты, которые летали в рамках международных программ, проходили обучение у нас.
Д.Б.: Вы мне рассказывали, что научили космонавтов фотографировать…
Л.Д.: Не совсем так, я только высказываю идею, а дальше подключается штат фотографов специального подразделения. Когда моя идея прошла, был составлен план, а техническим оснащением занимается соответствующая служба ракетно-космической корпорации «Энергия».
Д.Б.: Как пришла идея дать в руки космонавту фотоаппарат?
Л.Д.: Разные системы. Имея в руках фотоаппарат, космонавт сам принимает решение, что сфотографировать.
ЗРИТЕЛЬ: Как Вы стали учить географию, имея за плечами инженерную специальность?
Л.Д.: Я занимался разной аппаратурой (биологической, астрономической и т.д.), но мне захотелось реализоваться в работе с конкретной техникой применительно к практике. Здесь я воспользовался тем, что к этому времени был мастером спорта по спортивному туризму (им я начал заниматься еще в школе). Я ходил в секцию альпинизма, плавал на плотах. К огромному сожалению, когда я учился в баумановском институте, у нас произошла трагедия: на Кольском погибли четыре человека, среди которых и мой друг. После этого меня вызвали в комитет Комсомола и предложили возглавить секцию спортивного туризма.
Главным направлением у нас были горы, хотя на плотах мы тоже сплавлялись. В секцию был достаточно жесткий отбор, оставался один из пяти.
Мы решили покорить основные перевалы на Памире и Тянь-Шане, которые в то время были еще мало исследованы. Я обошел весь Памир и Тянь-Шань, и, когда пришло время работать на гражданке, я подумал, что хорошо бы снимать из космоса горы. Я полюбил ледники, мне нравилось смотреть, как они меняются. А однажды на Памире мы встретили ученых-географов, которые попросили нас помочь в получении информации. Подружились. В то время директором института географии был В.Н. Котляков, который и предложил мне поработать вместе. Я с удовольствием согласился, защитил кандидатскую диссертацию по географии, став, таким образом, немного географом.
ЗРИТЕЛЬ: А какие основные задачи перед Вами стояли: поиск ископаемых?
Л.Д.: Поиск ископаемых в том числе. Когда мы начинали, то были не заточены ни на что конкретное. Захотелось заняться изучением ледников, как индикатором колебания климата, но в нашем отделении были представители 15 специальностей, в том числе геологи, ботаники, орнитологи и т.д.
ЗРИТЕЛЬ: А как эти программы воспринимались НАСА?
Л.Д.: В 1993 г. была принята совместная программа «Мир» – «Шаттл». «Миссия к планете Земля». Основное предназначение этой программы – передача США опыта России при проведении долговременных полетов. Мы прекрасно работали, но, к сожалению, сейчас у нас нет никаких профессиональных контактов однако они сохранились на личном уровне.
ЗРИТЕЛЬ: На каком языке общаются пилоты на МКС?
Л.Д.: На английском, но практически все, кто летает на МКС, говорят по-русски.
ЗРИТЕЛЬ: Было ли в космосе соприкосновение с чем-то изотерическим, неизведанным?
Л.Д.: За 40 лет работы по профессии мы не нашли ничего мистического, даже намека. Хотя есть много фактов, которые побуждают об этом говорить. Например, первый снимок сделал Г.М. Гречко, которого отличает большое чувство юмора. Он сфотографировал ведро с отходами, которое после выброса в космос летало красиво переливаясь всеми цветами радуги. Чем не НЛО?! Те, кто ищет сенсации, могут найти.
ЗРИТЕЛЬ: То есть космонавты на себе ничего не ощущали?
Л.Д.: Ощущали, тот же Гречко, будучи человеком религиозным, много чего чувствовал божественного, но это субъективное восприятие.
ЗРИТЕЛЬ: Поиск полезных ископаемых из космоса не отменяет полевых экспедиций?
Л.Д.: Нельзя из космоса найти полезные ископаемые. Нет космической геологии и космической географии, есть методы космической геологии и космической географии. Это вспомогательные способы поиска. Например, нефть тяготеет к неким курганчикам-куполам. Из космоса эти купола видны, но найти нефть можно только с земли, применяя космическую съемку.
ЗРИТЕЛЬ: Приведите, пожалуйста пример того, где космическая съемка очень помогла?
Л.Д.: Таких примеров много. Давайте поговорим о событии, произошедшем 15 лет назад на леднике Колка (20 сентября 2002 г.). Ледник был полностью выброшен из ложа (200 млн тонн) со скоростью 200 км/ч. Мы гордимся тем, что именно мы объяснили этот факт. Вспомнили, что ровно 100 лет назад (1902 г.) ледник уже вылетал из ложа. Ученые того времени объяснили это явление тем, что на ледник упал ледяной козырек. Наш институт провел исследование, которое показало, что ледник Колка не мог быть выбит ударом сверху. Когда случилась трагедия в 2002 г., все опять дружно поддержали версию, что ледник Колка был выбит ударом сверху. Но мы знаем, что ледник – упругое образование, его можно пробить, но сложно сдвинуть, тем более странно, что вся мировая наука считает иначе. Вот тогда мы стали анализировать данные космической съемки, сравнивая с тем, что было на Земле. Я участвовал в этом расследовании как личный эксперт Шойгу.
В результате этой работы было установлено, что под ледник подошло огромное количество магмы. Мы имеем дело с вулканом Казбек. До 2002 года вулкан Казбек извергался во времена А.С. Пушкина. Поэтому все забыли, что Казбек – это вулкан. Однако в потухших вулканах иногда происходят процессы выхода магмы. Снимки показали, что эти процессы шли, что подтвердили и геологи. Когда мы подняли данные сейсмики, то обнаружили, что было много землетрясений, но важно отличать землетрясения и сейсмические события.
Так вот наука приняла тот факт, что накануне произошло землетрясение в Австралии, волна от которого докатилась до Кавказа и обрушила ледяные козырьки. Понимая, что это не верно, мы продолжили исследование. В результате выявили, что ледник Колка лежит на пересечении двух разрезов. Это пересечение приходится на середину ледника. Выходящая магма нагревала нависающие козырьки, которые падали на ледник в течение трех месяцев, а за 18 дней до трагедии они прекратили падать, то есть, в момент схода, все эти массы уже находились на леднике, нагружая его, а потому не могли его выбить. Любой ледник пульсирует, называется это – «роды». У ледника Колка тоже были «роды».
Заключение было следующее: когда вся гидросистема ледника насыщается мантийными газами, происходит дегазация («взрыв шампанского»), что рвет ледник в клочья.
Встал вопрос: как это доказать? Я много лет был главным судьей СССР по спортивному туризму, поэтому разослал депеши везде, куда возможно, с просьбой откликнуться тех, кто в это время был в том районе. Откликнулась группа альпинистов из Краснодара, которая шла на Казбек, но остановилась, услышав сильный грохот. Было принято решение изменить маршрут. Неделю они наблюдали, как падали глыбы льда. Это падение при них и завершилось. Мы сравнили их снимки, сделанные до трагедии, со снимками после нее. Они оказались одинаковыми, что отметает доводы о выбивании ледника из своего ложа.
ЗРИТЕЛЬ: А то, что вы обнаружили этот факт, можно использовать для предупреждения подобных трагедий?
Л.Д.: Да, конечно. Мы всем говорим, что надо смотреть за Казбеком. 7 мая 2014 г. с восточного склона Казбека сошел мощный ледник, погибли люди, т.е. на Казбеке сейчас происходят активные процессы. Мы из космоса внимательно за ним наблюдаем, фиксируем красные пятна.
ЗРИТЕЛЬ: То есть можно предупредить людей?
Л.Д.: Мы говорим, что процессы идут, но не можем указать конкретное время. Такая же ситуация случилась 1 сентября 2017 г. на леднике Башкара, когда прорвало верхнее озеро, ставшее причиной мощного селя. Нас мало слушали. Сейчас мы говорим, что все это готовится в районе «Роза Хутор», что там очень опасно, и в любой момент может произойти что угодно.
Д.Б.: Давайте поговорим о космонавтах. Существует ли психологическая подготовка?
Л.Д.: Прежде чем поступить в отряд космонавтов, человека обязательно проверят на психологическую устойчивость. После этого психологи наблюдают, помогают и т.д.
Д.Б.: А как космонавты справляются с тоской по дому?
Л.Д.: Существуют различные каналы связи с Землей, в том числе и каналы для контактов с близкими людьми, которые никем больше не читаются. Это может происходить в любое время по желанию космонавта.
ЗРИТЕЛЬ: А есть случаи, когда космонавты устают друг от друга?
Л.Д.: Человек идет в профессию, заранее зная, что его ожидает. Такая мощная мотивация защищает от нервных срывов. Я не знаю таких случаев среди наших космонавтов.
Д.Б.: Как выше стоящее руководство смотрит на присутствие некоторых космонавтов в социальных сетях, и есть ли на борту интернет?
Л.Д.: Интернет есть. Прямых запретов на соц. сети нет.
ЗРИТЕЛЬ: В каком часовом поясе живут космонавты?
Л.Д.: Живем по Гринвичу – три часа разница с Москвой.
ЗРИТЕЛЬ: Как вы относитесь к подготовке безвозвратной экспедиции на Марс?
Л.Д.: Безвозвратный полет на Марс – придумки. Если мы туда полетим – то вернемся.
Д.Б.: Какая средняя продолжительность полета?
Л.Д.: Раньше был месяц, а сейчас – полгода.
ЗРИТЕЛЬ: Каков период восстановления после шести месяцев на борту?
Л.Д.: Восстановление – понятие относительное. У всех по-разному. Кто-то готов вновь лететь через два месяца, а кому-то нужен год.
ЗРИТЕЛЬ: Связано ли потепление на Земле с деятельностью человека?
Л.Д.: Озвучу позицию нашего института. Мы считаем, что антропогенный фактор очень незначителен. Это обычные природные колебания. Этап потепления начался с середины 19 века. Предшествующий период похолодания длился с 13 века до середины 19 века.
Д.Б.: Большое спасибо за встречу!
